Живопись Голландии 17 века, часть 3
Многие художники работали в области окрашенного юмором бытового жанра, зародившегося в средневековой миниатюре и развитого затем Брейгелем, в чьих сценках из крестьянской жизни предстали свойства самой человеческой натуры.
В 17 веке эта линия оформилась в самостоятельный жанр, и его блестящим представителем стал Ян Стен, зять Яна ван Гойена.
Поскольку ремесло живописца было малодоходным, Ян Стен содержал постоялый двор. Ему доставляло удовольствие это побочное занятие, в котором он становился свидетелем множества комических сцен и различных проявлений человеческих характеров. В одной из своих картин он показал веселое застолье по поводу крещения новорожденного младенца. В центре внимания собравшихся друзей и родственников — отец с ребенком на руках, а в глубине уютной комнаты, в алькове видна его разрешившаяся от бремени жена.
Разглядывать эти людские типы в их веселом разгулье очень интересно. Фигура показанной со спины девушки на переднем плане — великолепный кусок живописи, этот звучный и мягкий цветовой аккорд.
Картины таких художников, как Ян Стен, нередко определяют представление о голландской живописи как жизнелюбивом и радостном искусстве. Но в ней звучали и совсем иные тональности, близкие рембрандтовской сумрачности. Таким настроением проникнуты пейзажи выдающегося мастера этого жанра Якоба ван Рейсдала.
Рейсдал, как и Ян Стен, принадлежал ко второму поколению голландских живописцев. В период созревания его таланта и Ян ван Гойен, и Рембрандт были уже знаменитыми мастерами, под влиянием которых сформировался его вкус и определилась тематика. Первую половину жизни Рейсдал провел в красивом городе Харлеме, отделенном от моря грядой лесистых дюн. Он любил зарисовывать эти виды с их чередованиями света и тени и с годами стал специалистом по лесному пейзажу. Рейсдал писал небо, мрачнеющее в густых облаках, тени, нарастающие при вечернем освещении, полуразрушенные замки, быстрые ручьи, — одним словом, он погрузился в поэзию северной природы, примерно в то же время, когда Клод Лоррен поэтизировал итальянский ландшафт. Пейзажный мотив у Рейсдала наполняется личным чувством художника, становится носителем человеческих настроений.
Отражая природу, искусство неизбежно отражает и сознание художника — его взгляд на вещи, его склонности, его настроения. Этим свойством объясняется особое обаяние самой узко специализированной отрасли голландской живописи — натюрморта.
В голландских натюрмортах зритель чаще всего видит бокалы с вином, фрукты и изысканные яства, разложенные на фарфоровой посуде. Такие картины, предназначавшиеся для украшения столовых, охотно раскупались. Но это не просто напоминания о гастрономических радостях и прелестях сервировки, но и нес символизм тесно связанный с религией (чит.статью). Также в натюрмортах художник мог выбирать и компоновать предметы, давая волю своей фантазии.
Так, Виллема Калфа особенно интересовал свет, его отражения и преломления в стеклянных сосудах. В натюрморте Калфа материальные качества вещей — персидского ковра, ярких плодов, тускло мерцающего фарфора и полированного металла — полнятся игрой контрастов и тончайших цветофактурных переливов. Натюрмортисты, не ведая о том, преподнесли существенный урок: сюжет в живописи не столь важен, как кажется на первый взгляд. Подобно тому, как затертые слова обретают иное звучание в красивой мелодии, банальные вещи могут быть преображены силой самой живописи.
Художники 17 века продвигались к пониманию безсюжетной живописи шаг за шагом, открывая самостоятельную красоту зримого мира, в самых разных его проявлениях. "Малые голландцы" всю жизнь варьировавшие один и тот же изобразительный сюжет, прояснили, что сюжет в живописи не имеет первостепенного значения.
С наибольшей убедительностью об этом свидетельствует творчество великого Яна Вермера Делфтского, художника следующего за Рембрандтом поколения. Вермер, работавший с медлительной тщательностью, оставил после себя совсем немного картин. Еще меньше серди них тех, что претендуют на значительность темы. Чаще всего художник писал одну-две фигуры в типично голландских интерьерах. Картина с изображением женщины, наливающей молоко, весьма типична для его стиля. Из жанров Вермера ушло анекдотическое содержание, и они стали чем-то вроде натюрмортов с человеческими фигурами. При исключительной оптической точности в передаче всех форм, фактур и цветов в картине нет мелочной, старательной детализации. Подобно тому, как в фотографии можно уменьшить контрастность снимка, не снижая его четкости, в живописи Вермера истаивающие контуры не ослабляют плотной материальности объемов.
Это уникальное сочетание точности и размытости производит сильнейшее впечатление. Простая сцена преображается видением художника, и мы воспринимаем и тишину комнаты, и льющийся через окно свет, и загорающиеся в нем поверхности предметов.